– С дороги, Мендореллен! – рявкнул Волк.Мендореллен, испуганно оглянувшись, повиновался.

– Ну, гролим? – прищурилась тётя Пол, откидываякапюшон.

Глаза всадника широко раскрылись при виде белого локона налбу; он почти с отчаянием поднял руку, быстро бормоча что-то себе под нос.

И снова Гарион ощутил странный толчок одновременно с гулкимрёвом в ушах На секунду зеленоватое свечение, казалось, окутало фигуру тётиПол. Она равнодушно взмахнула рукой; сияние исчезло.

– Ты, должно быть, давно не практиковался, –замётана она – Не хочешь попытаться ещё раз?

Гролим поднял обе руки, но ничего не успел. Сзади тихимнеслышным шагом подъехал Дерник. Взмах топора. Удар пришёлся прямо поверхушлема врага – Дерник! – закричала тётя Пол. – Беги! Но кузнец, угрюмонасупившись, снова размахнулся. Потерявший сознание гролим вывалился из седла.

– Глупец! – в ярости воскликнула тётя Пол. –Что ты вытворяешь?

– Он хотел напасть на вас, мистрис Пол, – объяснилДерник, сверкая глазами.

– Слезай с лошади. Дерник спешился.

– Неужели не понимаешь, как это опасно? –возмутилась она – Этот гролим мог тебя убить!

– Я буду защищать вас, пока смогу, мистрис Пол, –упрямо ответил кузнец, – и хотя я не воин и не чародей, но никому непозволю причинить вам зло.

Глаза тёти Пол изумлённо раскрылись, потом вновь сузились;что-то в них смягчилось. Гарион, знавший её с детства, успел распознать быструюсмену чувств. И внезапно, без предупреждения, тётя Пол обняла встрепенувшегосяДерника – Ты, неуклюжий, милый дурачок. Никогда не делай этого, никогда,слышишь?

У меня сердце едва не остановилось!

Гарион, почувствовав странный комок в горле, отвернулся,краем глаза успев заметить ехидную ухмылку на лице господина Волка В строюрыцарей, выстроившихся на краю поля, произошло непонятное замешательство.Некоторые оглядывались с видом людей, внезапно пробудившихся от ужасного сна.Остальные были погружены в глубокую задумчивость Сэр Олторейн пыталсяподняться.

– Не стоит, господин мой, – уговаривалМендореллен, осторожно прижимая его к земле, – иначе причинишь себененужную боль.

– Что мы наделали? – со стыдом простонал барон.Господин Волк, спешившись, встал на колени перед раненым.

– Это не твоя вина, а дело рук мерга, – объяснилон барону. – Гролим вселил в ваши сердца вражду и столкнул вас друг сдругом.

– Чародейство? – охнул Олторейн, побледнев.

– Это вовсе не мерг, а жрец гролимов, – кивнулВолк.

– И теперь заклятье снято?

Волк снова кивнул, глядя на валяющегося без сознаниягролима.

– Заковать мерга в кандалы, – приказал баронсобравшимся рыцарям.

И оглянулся на Волка.

– Мы прекрасно умеем расправляться с чародеями, –мрачно заметил он. – Вот великолепный случай отпраздновать окончаниепостыдной распри. Этот гролим в последний раз испытывал свои чары на ком бы тони было.

– Превосходно! – угрюмо ухмыльнулся Волк.

– Сэр Мендореллен! – воскликнул барон Олторейн,морщась от боли в сломанной ноге. – Чем мы можем отплатить тебе и твоимспутникам за то, что вернули нам разум?

– Нам довольно и того, что между вами вновь воцарилсямир! – довольно напыщенно объявил Мендореллен. – Поскольку всемусвету известно, что я самый миролюбивый в королевстве человек.

Но тут взгляд рыцаря упал на лежащего без сил Леллдорина, икакая-то новая мысль, казалось, осенила его.

– Однако я должен просить у тебя одолжения. Один изнаших друзей – храбрый астуриец, юноша благородного происхождения, страдает оттяжких ран. Не согласился бы ты взять его на своё попечение?

– Его присутствие делает мне честь, сэрМендореллен, – немедленно заверил Олторейн. – Поверьте, женщины моегодома окружат его самой нежной заботой.

Барон коротко сказал что-то одному из своих вассалов; тотвскочил на кош и помчался к одному из замков.

– Вы не можете оставить меня здесь, – слабозапротестовал Леллдорин. – Через день-два я уже смогу сидеть в седле.

Но тут приступ раздирающего грудь кашля скрутил его.

– Вряд ли, – холодно возразил Мендореллен. –Слишком свежи твои раны, и силы твои ещё долго не возвратятся.

– Не останусь с мимбратами, – упиралсяЛеллдорин. – Лучше уж ехать вперёд, и будь что будет.

– Юный Леллдорин, – начал Мендореллен отрывисто,даже резко. – Мне известна нелюбовь твоя к народу Мимбра. Но такие раны,однако, вскоре начнут гноиться, а бушующая в крови лихорадка и горячка,сжигающая плоть, окончательно ослабят тело, и заботы о тебе тяжким бременемлягут на наши плечи. Времени ухаживать за тобой у нас нет, и так уже мы сильнозадержались Гарион громко охнул, не в силах сдержать негодования, услышав стольжестокие речи, и почти с ненавистью уставился на Мендореллена Лицо Леллдоринамгновенно побелело.

– Благодарю за то, что открыли мне истину, сэрМендореллен, – сухо заявил он. – Я должен был сам об этом подумать.Если вы поможете мне сесть в седло, я немедленно поеду.

– Даже и не мечтай об этом! – коротко велела тётяПол.

Вассал барона Олторейна возвратился вместе со слугами ибелокурой девушкой лет семнадцати в розовом платье из жёсткой парчи и бархатномплаще.

– Моя младшая сестра, леди Ариана, – представилОлторейн. – Бойкая девушка и, несмотря на столь юные лета, обученаискусству ходить за больными.

– Постараюсь недолго обременять её, господинмой, – объявил Леллдорин. – Через неделю возвращусь в Астурию.

Леди Ариана привычным жестом потрогала его лоб.

– О нет, добрый юноша, – запротестовалаона, – думаю, визит твой продлится несколько дольше.

– Неделя, и не больше, – упрямо повторилЛеллдорин.

– Как угодно, – пожала плечами девушка. –Думаю, брат мой сможет дать для сопровождения нескольких слуг, дабы те смоглидостойно похоронить тебя, что, несомненно, произойдёт, если не ошибаюсь, послетого, как проедешь расстояние в десять лиг.